Том 6. Отдых на крапиве - Страница 10

— Эко хватил — 50%! У нас и риск, и хлопоты, а у тебя…

— А зато я письмо пожалостливее составлю. Другого мальчика еще выкупят или нет — вопрос, а меня родители так любят, что последнее с себя стащат да отдадут.

— Мало 50%! Нам еще делиться надо.

— А мне делиться не надо?! 15% сестренке обещал за то, что перед родителями в истерику хлопнется. Не беспокойтесь, у нас тоже своя контора…

* * *

Как?! Неужели тлетворная бацилла спекуляции отравила и розовую юность… О, Боже! В таком случае, что же остается нетронутым? Неужели только младенчество?..

Вот в колыбельке лежит розовый, толстый бутуз, светлые глазки глядят в потолок вдумчиво, внимательно, неподвижно.

Любящие родители склонили над ним свои головы… любуются первенцем.

— Не знаю, что и делать, — печально говорит жена.

— Как же его кормить, если у меня молоко пропало?! Придется нанять мамку.

— Конечно, найми, — кивает головой муж. — Дорого, да что же делать.

Младенец переводит на них светлый, вдумчивый взгляд и вдруг… лукаво подмигивает:

— Есть комбинация, — говорит он, хихикнув. — Сколько будете платить мамке за молоко? Тысяч 60, франко мой рот?.. Да прокормить ее будет стоить вдвое дороже. Итого — 180 тысяч. А мы сделаем так: покупайте мне в день по бутылке молока — это не больше 500 обойдется. В месяц всего — 15 000. А экономию в 165 000 разделим пополам. Отец! Запиши сделку…

* * *

Охо-хо… Так вот и живут у нас.

Скорей бы уж конец мира, что ли…

Стенли

Стоит двор; на дворе кол; на колу — мочала. Не начать ли сказочку сначала?

Начнем!

Стоит Кремлевский двор; на дворе кол; на колу радиотелеграф. А больше ничего и нет — даже мочалу Внешторг вывез за границу. Огромную площадь занимает Россия: одну шестую часть земной суши. И пусто все. Только в середине кол с радиотелеграфом, а возле сидит в пещере весь совнарком и из-под земли декретирует.

Удивительная страна!

В 1935 году один заболевший сплином иностранец заинтересовался: а не съездить ли посмотреть?

Стал наводить справки:

— Как достать расписание поездов? Каким поездом можно попасть в Москву?

Спрашиваемые удивились:

— Поездом? С ума вы сошли! Что это вам — Азия, что ли?

— Но как же попасть?

— Читали «Экспедицию Генри Стенли к истокам Нила»? Вот вам руководство. Складная палатка, немного оружия, сушеное мясо, консервы, полсотни носильщиков и идите с Богом! Для общения с туземцами не забудьте прихватить блестящих бус, кумачу, дюжину зеркалец и несколько бутылок огненной воды.

— Опомнитесь! В страну Достоевского, Чехова, Чайковского и Репина — кумач и бусы?!.

— Эва! Теперь это страна Фрунзе, Цюрупы, Радека и Бела Куна, — это тебе не Чайковский…

* * *

Собрался новый Стенли, подъехал к границе, жутко: ветер воет, волки бегают, а за пограничной линией — то не колос шуршит, не мельница гудит, то — красноармеец на границе стоит, ружьишкой всем в пузо тычет.

— Куда лезете, черти?!

Дали ему серебряный шиллинг и бутылку огненной воды, — смягчился.

— А это что у вас?

— Зеркальце.

— Покаж!

Глянул в зеркальце, отразился, головой покрутил, сплюнул:

— Эку дрянь показываете…

— Нет ли тут проводника из туземцев, — нам бы в глубь страны?!

— И проводника найдем! За кусок кумачу, за пару корнбифа к самому черту доведет!!

— Нам бы до совнаркома.

— Все едино.

* * *

— Здравствуйте, туземец! Вы — проводник?

— Так точно.

— Страну знаете?

— Помилуйте! Почетный член императорского географического общества, адъюнкт-профессор. Были когда-то и мы рысаками. Куда вести?

— На Москву. Нам бы еще носильщики нужны для вещей…

— Этого добра сколько влезет. Ваше превосходительство! Ваше сиятельство! Вали сюда артелью. Вот этому чудиле вещи на Москву донести.

— С нашим удовольствием. А харч хозяйский?

— Само собой! Нагрузились. Пошли.

* * *

— Это что за развалины такие?

— Древний город тут был — Харьков…

— До Рождества Христова?

— Кой черт! В позапрошлом году развалился. Дальше пошли.

— А это что за дымовая труба?

— Курск тут был. По этой трубе только и примечаем. А Орла так и не найду теперь: гладкое место, зацепиться не за что. Одно слово — центроглушь!

— Где же жители?

— А вот мы и есть жители. Каких же еще вам нужно?

— Гм… Москва близко?

— Как палку увидите, — вот это и будет Москва. Радио на палке. Как говорится: всем, всем, всем…

* * *

Подходя к Туле, мамонта убили. Здоровый был, шельма, да разрывные пули тоже не шутка. Вырезали клыки, насушили мяса, нагрузили на носильщиков, пошли дальше.

* * *

В Сокольниках лесные люди напали… Чуть не съели всю экспедицию, да окопались вовремя, отбились. Очень было страшно.

* * *

— Вот вам и Москва! Вон эта палка торчит — радио. А возле стальная дверь под землю идет. Таких дверей двенадцать, а сбоку все бронировано. За двенадцатой совнарком и сидит. Эй, стража! Какого-с иностранца привели!

— Чего надо?!

— Хотели бы представиться Ленину и Троцкому…

— Раздевайся!

— Помилуйте, за что же?!.. Я…

— Да, может быть, у тебя бомбы за пазухой.

— Так вы просто обыщите!

— Просто! У вас все просто. А может, у тебя в пуговицах мелинит зашит.

Раздели. Повели. Загремели стальные двери — одна за другой, одна за другой.

За одиннадцатой — человек вышел: на голове пук волос, на подбородке клок, глаза из-за пенсне пытливо поглядывают: видно, что сам Троцкий.